Я стою на самом краю перил моста и ветер колышет меня, как тросник но, странное дело – я не падаю. Меня качает вперед и назад, передо мной мелькают волны и асфальт, но я как будто прикован к этому мосту – я стою, я не падаю. Стоит ли и говорить, как это меня изумляет? И пугает...
Ветер подхватывает у волн пучок душистых, волнующих своей будоражощей бодростью ароматов и они наполняют мои легкие светом. Или тьмой…
Я пытаюсь понять, есть ли здесь вообще грань и оказывается вижу…
Вижу тот пряный речной воздух внутри меня, вижу свои легкие насквозь. Дыхание воды как будто светится во мне мелкими крупинками в темной, как будто пыльной эфирообразной сущности. Или сути?... Но почему же темной? Да, нет же, - это нечто, похожее на пыль, тоже светится. Но своим странным светом. Это свечение темное, как будто какая-то антиматерия вошла в мои легкие и тяготит их своим темным свечением.
Я всматриваюсь в светлые крупинки в моих легких… Мне становится тяжело дышать, кружится голова, кажется, все мои внутренности сейчас взорвутся внутри меня…. Но вот новый поток ветра бросает мое тело вниз и я стремительно приближаюсь к воде. И следующий поток снова крылом подхвачивает меня и я снова взлетаю. Все как во сне. А мои ступни все так же ни на милиметр не отрываются от перилл. Странно, я уже не на земле. Я на ветру, как последний листок на осеннем клене. Меня терзает холодный безжалостный ветер из одной стороны в другую, я падаю, и поднимаюсь, но я не отрываюсь от перилл моста. Я стою.
Где-то далеко горят огни ночных окон, мерцают гирлянды шоссе. В этом далеком мире есть место, куда можна всегда зайти на чашечку горячего кофе. Но этот мир недвижим. В своей вечной суете он снует туда-сюда, но на самом деле он недвижим. Он как будто застыл, остекленел как игрушечный городок в хрустальной сфере. И кажется, если я вдруг сорвусь с перил и упаду, обрушившись своим истерзанным ветром телом на одинокий мир, он не выдержит, рухнет, разлетится на осколки, которые затем просто разлетятся в неизвестности.
Но я стою на самом краю перил моста и никак не могу упасть. Сорваться с этой чертовой железяки и рухнуть вниз, пропасть в этой черной бездне, раствориться в безликой тишине ночи. Не могуууу... Я стою на мосту. Как на посту. И ветер колышет меня вверх и вниз. Но я стою. Я не падаю, стою. И я знаю, что это стоит того. Но итог… итога не будет. Никогда.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Оцените произведение:
(после оценки вы также сможете оставить отзыв)
Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
